Что случилось с Уинстоном Смитом в конце романа Джорджа Оруэлла "1984"?
Если вы не читали книгу Джорджа Оруэлла 1984, этот вопрос содержит потенциальные спойлеры, касающиеся концовки книги, поэтому вы можете захотеть прекратить чтение сейчас.
В какой-то момент Уинстону говорят, что партия не "просто" казнит людей; они ломают их и учат их любить Большого Брата. Затем, когда они сломлены, бездушны и довольны тем, что являются членами партии, их казнят.
В конце истории,
! ...после того, как его заставили предать Джулию, и он видит ее позже и понимает, что его любовь к ней разрушена, он понимает, что любит Большого Брата.
Значит ли это, что...
! Уинстон Смит
...скоро будет казнен?
Примечание: Я не спрашиваю о конкретном тексте книги. Я читал ее, я знаю, чем она заканчивается, я знаю, какое последнее предложение в книге. Я сформулировал вопрос так, чтобы избежать спойлеров. Я спрашиваю, подразумевает ли концовка, в сочетании с тем, что мы прочитали ранее, казнь, даже если в книге нет явного указания на казнь.
Хотя на протяжении всего "1984" встречаются упоминания о том, что многие люди, признавшиеся в предполагаемых преступлениях и ставшие искренне верить Большому Брату, были затем буквально казнены, намеренно не уточняется, была ли это судьба каждого из них. Точно так же концовка "1984" далека от того, чтобы дать понять, была ли это буквальная судьба Уинстона, по крайней мере, во время последней сцены в кафе "Каштановое дерево". Если вообще, она дает понять, что "пуля", которая попадает в мозг Уинстона в тот момент, является аллегорической, поскольку он испытывает ее, представляя себя снова в Министерстве любви, в то время как на самом деле он все еще сидит за столиком в кафе, а мгновение спустя он все еще жив в кафе, по его щекам текут слезы, и он внутренне выражает свою любовь к Большому Брату.
Возможно, как предполагают другие, это всего лишь предвестник его последующей казни - сначала метафорическая пуля, а через неизвестное время - буквальная. Представляется вероятным, что Оруэлл оставил концовку несколько двусмысленной, потому что особая судьба Уинстона должна была восприниматься в любом случае, или в обоих сразу. Предыдущие описания буквальных казней были достаточны, чтобы показать, что государство будет проводить такие реальные казни над некоторыми людьми, в то время как опыт Уинстона в кафе, возможно, должен был показать, что они также могли проводить чисто психологические казни над другими людьми; и для других людей они могли сначала провести психологическую казнь, а затем, спустя некоторое время, буквальную. Все варианты были либо по прихоти государства, либо (что более вероятно) на основе детального изучения того, что лучше всего сработает против субъекта и/или для государства.
Во время промывания мозгов/ пыток Уинстона О'Брайен делает противоречивые заявления о планах государства в отношении Уинстона, что, как мне кажется, подразумевает, что ни Уинстон, ни мы не должны знать наверняка, какой будет судьба Уинстона. После того, как О'Брайен говорит Уинстону, что создатели партии, ставшие предателями, Джонс, Ааронсон и Резерфорд были определенно казнены после успешного промывания мозгов, происходит следующий обмен мнениями
Уинстон спрашивает:
И:
Другими словами, мы, как и Уинстон, должны оставаться в неведении относительно точного характера его казни - что-то вроде квантовой неопределенности.
Я бы сказал, что в аллегории, которую использует история... Он мертв; единственное, что определяло его, - это его восстание, и на данный момент оно убито.
Убийство тела было бы излишним; оно может пригодиться им в будущем. И, они могут убить его физически позже, но ему будет все равно; он верный слуга Большого Брата... опять же, если вам все равно, жить или умереть в такой ситуации, вы уже мертвы внутри.
Кроме того, учтите, что Оруэлл использует Уинстона как 'обычного человека', к которому читатель может, по крайней мере на каком-то уровне, относиться. Убивая его дух, он показывает (гипотетическую) неизбежность того, что государство уничтожит дух человечества. Тело все еще существует, но уже не является живым существом, а лишь продолжением государства.
Кроме того, как отмечает Schroedingers Cat указывает, это может быть двусмыслицей. Помните; они сказали, что убьют его, только если они в настоящее время говорят, что сказали это. Если они говорят, что никогда этого не делали, значит, они этого не делали. Изменчивая история - опасная и запутанная вещь.
Это одна из самых страшных частей "Девятнадцать восемьдесят четыре", тот факт, что Партия настолько сильна, что не позволит даже почувствовать инакомыслие в сознании того, кого они собираются казнить. Они не заинтересованы в том, чтобы просто получить признание и наказать инакомыслие, они не заинтересованы в том, чтобы просто напугать других от бунта, им нужно, чтобы инакомыслящий абсолютно раскаялся и с радостью пошел на смерть в качестве достойного наказания за совершенное им ранее мыслепреступление. Это мир, где Партия верит, что нет объективной истины вне партийных догм - если вам скажут, что человек может летать, вы заставите себя увидеть это и поверить в это. Бунтарская мысль даже в человеке, которого собираются казнить, недопустима.
Партия даже готова позволить Уинстону Смиту жить после пыток в 101-й комнате, не работая, имея больше денег и живя в относительном комфорте по сравнению с его прежней жизнью, пока он не достигнет состояния, когда будет искренне верить в Партию и любить Большого Брата.
Партии нужно, чтобы каждый прожил свою жизнь и в конце концов умер, любя Старшего Брата, и она не казнит Уинстона, пока это не произойдет. Если это кажется расточительным или ненужным, то Океания - это государство, которое находится в состоянии вечной войны, чтобы поглотить избыточную экономическую активность, которая обычно способствовала бы росту экономики и продвижению людей к более роскошной жизни. Огромное количество расточительной экономической деятельности, необходимой для контроля и угнетения собственного населения до такой степени, не имеет значения, поскольку люди у власти заинтересованы только во власти ради власти, а не ради роскоши. Их интересует только вечная деспотическая власть для партии.
Я всегда представлял, что как только Уинстон осознает, что любит Большого Брата, он каким-то образом откроет это людям из Министерства Правды, наблюдающим за ним (возможно, официанту в "Каштановом дереве"), и что его будут судить и казнят, как людей, которых он помнит на телеэкране, или он просто получит пулю в неожиданный момент - обе судьбы, кажется, случаются с людьми в его ситуации. Он охотно идет на эту участь как из-за своей любви к Большому Брату и Партии, так и из-за стыда за свои "преступления".
Я всегда думал, что на самом деле они никогда не казнят его, потому что они его сломали. Они сохранили веру в казнь как сдерживающий фактор, но любого, кто на самом деле боялся бы умереть за партию, нужно было бы сначала сломить. А когда они сломлены, нет необходимости их казнить.
Это, ИМХО, еще один пример двусмысленной речи старших братьев. А может, и нет. Нам не говорят, и это тоже часть тайны.
Аллегория, использованная в конце романа, служит окончательным доказательством того, что личность, которой был Уинстон Смит, теперь полностью мертва. Они сломали его тело и разум, но осталась часть его сердца и внутреннего существа, которое ненавидело и сопротивлялось Большому Брату. Поскольку эта часть его самого отсутствует, для Уинстона вполне естественно вместо этого проникнуться любовью к Большому Брату.
Что касается его казни, то на данный момент она почти не имеет значения. Уинстон теперь часть коллектива, его разум, душа и тело принадлежат партии. Он фактически мертв как личность; от прежнего, мятежного, интеллектуального Уинстона Смита не осталось и следа. Он - лишь оболочка того, кем он когда-то был, заполненная до краев всем тем, за что выступает партия.
Он - еще одна часть того, что в целом сохраняет бессмертие партии.
Я давно не читал книгу, но он не умирает в конце. Он находится в кафе, пьет джин, где он наблюдал за многими до него, кто позже отправился в Министерство и объявил о своих преступлениях и любви к Старшему Брату, прежде чем был публично казнен. Остается намекнуть, что однажды, если не в этот самый день, он станет одним из тех стариков, которые пойдут на это.
Убивая тело, пока оно не является сторонником партии, вы рискуете превратить его в мученика. Именно поэтому он должен был быть обращен до казни (если он вообще был казнен).
В этом свете основной причиной того, что казнь не состоялась вскоре после его обращения, было желание убедиться, что все, кто знал его, вновь узнают его как убежденного защитника партии. Только после этого физическая казнь могла быть оправдана.
Казнь психического "я", однако, могла бы быть вместо этого в глазах других членов общества. Только после того, как он сломается и станет сторонником партии, это "я" может быть казнено - его собственными действиями.
Я думаю, Оруэлл оставил эту часть открытой не просто так. И эта причина в том, что... это не имеет значения.
Когда они сломили вас - и украли ваше сердце, ваш разум и ваши привязанности, имеет ли значение, оставят ли они вас физически жить или умрут? Не имеет. Они уже забрали у вас все ценное. Вы буквально "ходячий мертвец".
Так что физическое лишение Уинстона жизни или нет в конечном итоге не имеет смысла - они уже забрали все, что делает жизнь достойной жизни.
Пуля в его мозгу - это, вероятно, метафора в конце книги, но очень меткая. Если настоящая пуля будет через несколько секунд или лет... это не имеет значения. Для всех намерений и целей... она уже там.
Если Уинстон не умер в конце романа "1984", то как объяснить, что последняя мысль Уинстона "Он любил Большого Брата" (Оруэлл, 298) происходит как раз в тот момент, когда "долгожданная пуля вошла в его мозг" (297). Момент смерти Уинстона происходит именно так, как говорит ему О'Брайен. "Мы уничтожаем еретика не потому, что он сопротивляется нам; пока он сопротивляется нам, мы никогда не уничтожим его. Мы обращаем его, мы захватываем его внутренний разум, мы переделываем его... Мы делаем его одним из нас, прежде чем убить его" (256).
"Ортодоксия - это бессознательность". Повествование ведется исключительно глазами Уинстона. Мы не знаем, казнят ли его, потому что Уинстон об этом не узнает. Да это и не важно. Он бессознателен. Он - часть коллектива. Ничто не существует вне партии. То, что происходит после этого момента в истории, на 100% субъективно и изменчиво. Все, что произошло в рамках этой истории или до нее, теперь также на 100% субъективно и изменчиво. Все так называемые "события" в этой истории становятся буквально неважными. Они никогда не происходили. Есть только настоящее в его абсолютной форме. "Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое".
Он свободен и никогда не будет казнен. Ему наверняка суждено быть казненным. Он уже казнен. Он никогда не был казнен. Уинстона Смита никогда не было. Вы не можете казнить того, кого никогда не существовало, и ваше здравомыслие должно быть оценено ради безопасности всех, если вы создаете ложь о том, что партия казнит воображаемых людей.
Настоящий Уинстон умер в тот день, когда ему промыли мозги в полиции мысли, и это единственный вариант, который я вижу. Уинстон, которого мы видим в кафе, - это другой человек, изменившийся из-за беспомощности ситуации, в которой он оказался, т.е. что бы он ни делал, он не мог свергнуть партию. Я считаю, что пыток, которым он подвергался все это время, было достаточно или, скорее, более чем достаточно, чтобы заставить любого человека поверить во все, что ему говорят (стать безумным). В конце концов, Уинстон был просто человеком. Трагическим героем. Как я уже говорил, он умер в тот день, когда ему промыли мозги, он умер, ненавидя партию. И это настоящая победа.
Уинстон "был" убит. Чтобы убить человека, не обязательно заканчивать его жизнь. После того, как его пытали, он был сломленным человеком, мертвецом. Именно в тот момент, когда они сделали его "одним из них" (путем промывания мозгов), они убили его.
Важно отметить, как было сказано во введении/эссе, написанном "Томасом Пинчоном", роль, которую играет приложение в информировании нас о судьбе Аэродрома Один:
Похоже, что приложение призвано показать, что какой-то другой автор написал "1984" из мира после 1984 года, где память об Уинстоне еще жива. Как это было бы возможно, если бы он стал "нелюдем"? Предположительно, он не был бы настолько неприятным, чтобы оправдать публичную казнь - таким образом, он стал бы публичной фигурой ненависти, подобной Голдбергу - поэтому, если бы его казнили в частном порядке, исчезнув, то, предположительно, его бы сделали "несуществующим".
Из этого можно сделать вывод, что Уинстон не был казнен, скорее всего, благодаря успешному перевоспитанию, но, скорее всего, прожил свою жизнь, выполняя приказы партии.
Мое личное мнение всегда заключалось в том, что по замыслу Оруэлла настоящий Уинстон должен был умереть во время допроса, задолго до того, как он признал, что 2+2=5 и с абсолютной уверенностью решил, что любит Старшего Брата - поскольку он больше не соответствовал своим идеям, его дух и разум были уничтожены, для всех намерений и целей он был мертв.
У меня сложилось впечатление, что в конце книги Уинстон не умирает физически, а переживает психологическую смерть. Поскольку он говорит, что влюбился в Большого Брата, ясно, что его мораль и независимое мышление были сломлены. В связи с этим в одной из заключительных строк говорится: "Две слезинки с запахом джина потекли по бокам его носа", что позволяет предположить, что Уинстон заканчивает роман в кофейне, а не в Министерстве любви. По этим причинам он, скорее всего, пережил эмоциональную и психологическую смерть, а не физическую.
Но, как и другие читатели, я чувствую, что Оруэллу очень понравилось туманное завершение истории, поскольку оно оставляет нас в догадках.
Я всегда считал, что после слов О'Брайана "Даже если мы позволим вам прожить остаток вашей естественной жизни..." Я всегда считал, что Оруэлл хотел, чтобы у него была возможность поверить, что его казнят или не казнят.
Нет, он превращается в Прола. Его смерть метафорична. Слух о "пуле в голове", который он слышит, не является реальной казнью, пулей являются его собственные мысли и ненависть к себе (я не помню точно, что такое метафорическая пуля, но что-то вроде этого).
И я также думал, как и Орион, что Джулия была растением.
Одним из ключевых моментов книги "1984" является концепция податливой истории, когда власть имущие контролируют, что является фактом, а что вымыслом. Примеры можно найти по всей книге, фактически работа Уинстона заключается в редактировании фактов. В какой-то момент он пишет 2+2=5, что является большой подсказкой к концепции, что факты основаны на текущих потребностях партии.
В конце концов, партия измучила Уинстона до такой степени, что он даже не верит собственному разуму, не верит в собственное прошлое. Он верит в то, что партия говорит ему, делая его безвредным, в процессе чего он рассказал партии о своем восстании, которое, IMHO, я думаю, они знали о его восстании и позволили ему продолжаться, чтобы посмотреть, кто еще будет привлечен к нему. Я предлагаю тот факт, что в свете подавляющей слежки он смог найти место для записи собственных мыслей (дневник), встретиться для случайных сексуальных контактов и найти повстанцев (Джулия, ИМХО, была растением, как и большинство других членов восстания).
Конечно, недостаток моей теории заключается в отсутствии подробностей о том, подвергались ли простые люди той же слежке, что и члены партии и рабочие.
Уинстон действует в режиме "двойного мышления", усвоенного О'Брайеном как вторая натура. Если бы он действительно любил Большого Брата, зачем бы он был таким угрюмым, напиваясь до бесчувствия каждый вечер, играя в игру, которая не оказывает никакой поддержки деятельности Большого Брата. Он наверняка был бы основательно вовлечен в работу одного из министерств. Он обижен на Большого Брата за то, что тот потерял любовь между ним и Джулией, глубоко эмоционально подавлен и психологически ослаблен, но вполне способен думать, что любит Большого Брата, используя двойное мышление, и действительно чувствует, что у него нет выбора.
Разгадка в том, что он действительно надеялся встретить Джулию снова, когда они ненадолго встретились после комнаты 101 - проблеск надежды / любви.
Но он сдался.
Весь смысл министерства любви заключался в том, чтобы уничтожить любовь, не направленную на Большого Брата. Как только Уинстон и Джулия по-настоящему предали друг друга, их работа была закончена, и Уинстон мог свободно бродить в неугасимой депрессии, вынужденный обманывать себя, что он любит Большого Брата, поскольку ему больше нечего было любить.
Последние предложения романа объясняют это. Долгожданная пуля наконец-то попала ему в голову. Он любил Старшего Брата.
Но... эти предложения написаны с точки зрения Уинстона. И, будучи уже с промытыми мозгами, мы видим здесь, как он видит мир, как зомби вокруг него. Это предложение, как "долгожданная пуля наконец-то попала ему в голову", вероятно, было последней вспышкой его человечности. Что происходит после этого, не сказано, потому что, с точки зрения Уинстона, больше нет реальности в том смысле, в каком мы ее знаем. Таким образом, как и в любом другом случае в книге, остается неизвестным, был ли он действительно застрелен, и в этот момент, если да.
Иногда, во время допроса, О'Брайен говорит о реальности. Он прямо говорит, что в конце концов Уинстон будет казнен. Это произойдет всегда на заднем плане, в нежданный момент, и только после того, как ему промыли мозги.
Таким образом, наиболее вероятным является следующий случай.
Уинстон Смит ценил то, что он жив, но цитата "Он одержал победу над собой" (245) подразумевает, что он все это время пытался устранить в себе бунт и невежество и найти правду о Большом Брате.
Уинстон все это время хотел понять Большого Брата и причины всех его поступков. Борьба Уинстона против Большого Брата была окончательно завершена, когда он принял Большого Брата. Хотя он умирает, он умирает, любя Большого Брата и ценя тот факт, что даже через пытки они пытались показать ему правду. Не было бы восстания, не было бы перемен, и не было бы никого, кто мог бы свергнуть Большого Брата.
Оруэлл хочет, чтобы мы поняли, что этот роман был путешествием Уинстона к тому, чтобы стать членом контролируемого тела, которым были люди в Океании, и в ходе своего путешествия он обнаружил, что его восстание проистекает из страха, который был его эгоистичной потребностью знать правду.